Мурка и мама: испытание вредностью
Давно я не писала о Мурочке, но она редко дает какой-то повод. Это кошка-каприз — знай работай у нее швейцаром, запускай и выпускай. Да поторапливайся, а то своими воплями весь дом на уши поставит.
Но сегодня хочется написать о взаимоотношениях Мурки и мамы. Они у них по-своему уникальные 🙂 Как вы помните, Мурешка изначально была дикая, в руки не давалась. Я долго ее приручала, а потом не могла заставить жить в нашем доме.
И до сих пор Мурка признает только меня, чужих людей очень боится. Как вы помните, муркина старая хозяйка отправилась в мир иной, а новые хозяева дома выставили кошку на улицу. Так вот — эта вредная бабка всю свою жизнь, будучи нашей соседкой, хорошо подгаживала нам жизнь. Частенько в буквальном смысле. Тем, что удобряла огород навозом, а у нас окна выходят прямо на него. Представляете запах?
Ну и вообще пакости были от мелких (кидалась улитками в наш огород) до крупных (грозилась забор сломать). Очень токсичная, как сейчас модно говорить, бабенция была.
И вот похоронили ее, я забрала Мурку, а Мурка, едва освоившись, начала проверять наши нервы на прочность. Матрешка просто обожает ходить туда-сюда и чтобы ее постоянно сопровождали в данном променаде. Открыли дверь, закрыли дверь. Иначе она будет вопить на одной ноте до посинения. Уже у меня крыша ехать начнет, а ей не надоест. Проверяли, знаем.
Любимое занятие — дождаться, когда все лягут поудобнее, начнут кино смотреть или дремать, и начать проситься на выход или на вход. А ведь ей десять минут назад предлагали, но она не захотела!
Короче, Мурка — классическая вредная кошка из интернет-мемов. Остальные наши котейки — скорее шкодные, чем вредные, а эта прям проверяет нервы на прочность.
С мамой у них изначально какая-то то ли холодная война, то ли вооруженное перемирие. С одной стороны — мама единственный человек, который тоже может к ней прикасаться, остальным — ни-ни. К ней она может прийти, залезть на кровать, дать себя погладить. Даже мурлычет.
С другой — Мурка ее легко пугается. Зайдет мама домой в уличной одежде — а Мурка сразу «оооой», глаза выпучит и убегать-прятаться. Или мама чем-то стукнет громко — а Мурка кирпичный завод сразу отложила, и хорошо, если при этом она не у меня на руках. А то было недавно — мама просто взяла в руки шуршащую пленку, эта дурешка напугалась, а у меня с тех пор руки в царапинах.
А мама еще иногда поюморить хочет — видит, что Мурка напряглась, еще и «Буууу!» страшным голосом скажет. А кошатина и рада напугаться — только пятки розовые успеют сверкнуть, прежде чем она за диваном исчезнет.
Мама уверена, что в Мурке живет дух ее прежней хозяйки. Той самой токсичной бабенции, которая подгаживала. И если я уже научилась относиться к муркиным капризам философски (хотя тоже частенько вырывается из меня «ааа, Мурка, выбрала ты время на улицу идти»), то мама уже пару раз в сердцах восклицала: «Вот умрешь — плакать не буду!»
Мурка разве что не хмыкает иронично. Типа: «Будешь, куда ж ты денешься». И снова орет. А потом идет с мамой в огород, пока она там возится, и носится радостно по дорожке.
Садится потом через пять минут перед входной дверью в дом, начиная надсадно мяукать, чтобы впустили. «Вот зараза», — говорит мама, — «ну точно тетка Людка вселилась».
«Мяу», — отвечает Мурка, довольно щуря зеленые глазки.
